Уход за больными

Разумный и старательный уход за больным не только предписывается любовью к ближнему, не только успокаивает и утешает больного, придает ему бодрость, увеличивает его терпение и облегчает страдания, но и вообще оказывает громадное влияние на благотворное течение и удачный исход болезни.
Не всякий человек годится для ухода за больными. Помимо таких безусловно необходимых качеств, как положительность, уверенность в себе, усидчивость, терпение и нежность в обращении, неутомимость, чувство долга и т. д., следует иметь еще и кое-что другое: для рационального ухода за больными необходим любвиобильный, веселый характер и здоровый, сильный и выносливый организм. Совокупность перечисленных качеств не всегда удается найти в надлежащей мере у одного лица. Все условия, требуемые для ухода за больными, чаще встречаются сочетанными у женщин, чем у мужчин, поэтому женщины пригоднее мужчин для ухода за больными. Уже с древних времен уход за больными составлял одну из прекраснейших задач женщины. На войне и в мирные времена опытный уход за страждущими всегда был делом женщины; ее самозабвение и терпение, ее готовность к .самопожертвованию и преданность долгу, ее мягкая, нежная рука — все предназначает ее к этому далеко не легкому призванию, которое требует прежде всего того, что так глубоко коренится в женской индивидуальности, в глубине ее существа, проникнутого всепримиряющей любовью. Женщина — прирожденный врач, в ней воплощается идеальный самаритянин.
Ввиду этого, в настоящей главе я обращаюсь главным образом к женщине, матери и супруге. Нижеизложенным я хочу ее научить тому, что она должна делать во время болезни кого-либо из семьи, кого-либо из лиц, наиболее ей близких, хочу показать ей, в чем заключается рациональный уход за больным и как ей, со своей стороны, оказать наиболее благотворное влияние на ход болезни.
Что касается требований, предъявляемых к помещению, в котором находится больной, то таковые ничем существенным не отличаются от требований, предъявляемых к жилой комнате. Больной целые дни остается в постели, да и с момента наступления выздоровления он почти не выходит из комнаты; таким образом комната, в которой он лежит, становится для него жилой комнатой. Если уже для здорового человека, проводящего в своей комнате третью часть жизни, необходимо для сохранения здоровья жить в здоровой, сухой и хорошо расположенной комнате, то для больного, который должен выздороветь, требование такое еще более необходимо. Поэтому, оставляя в стороне все другие соображения, надо ставить постель больного в такой комнате, куда больше всего попадает солнечных лучей. Самая лучшая комната по праву должна быть отведена больному, от выздоровления которого иногда зависит благосостояние всей семьи. И так, надо немедленно удалить больного из общей спальни и поместить в лучшей комнате. (См. также главу «Как мы должны жить?»).
Комната должна быть высока, богата воздухом, суха, просторна, но, вместе с тем, и уютна; она не должна быть обращена ни на север, лишающий ее солнца, ни на юг, так как в этом случае больной летом, например, будет с раннего утра до позднего вечера подвергаться действию жгучих, ослепляющих лучей солнца. Лучше всего выбрать комнату, выходящую окнами на юго-запад.
При чрезмерной чувствительности глаз, как это бывает при сильном жаре или при глазных болезнях, полезно завешивать окна, вообще же комната должна оставаться светлой. Убеждение, будто больной должен постоянно оставаться в полутемноте, есть не более, как весьма распространенное заблуждение. Благотворное влияние света избавит больного от Многих, весьма неприятных обманов чувств и от чувства страха; с другой стороны, надо помнить, что свет и особенно солнечный свет наряду с воздухом составляет одно из лучших дезинфицирующих средств, уничтожающих заразные и эпидемические начала. Как известно, грибки и микробы лучше всего размножаются и растут в темных, грязных помещениях. В предыдущих главах я так много говорил о живительном действии света, что могу предположить, что читатели уже хорошо ознакомились с этим вопросом.
В комнате больного должны царить тишина и покой. В интересах больного следует избегать в квартире всякого шума и громких звуков. Разумеется, больному вреден как шум, производимый в доме или на улице благодаря езде экипажей, крику разносчиков и т. п., так и шум от расположенных вблизи фабрик и промышленных заведений. Но что же здесь поделаешь? Материальное положение отдельных лиц нередко таково, что стремление к внешней тишине и покою должно оставаться в области благих пожеланий. Но две вещи можно и следует доставить больному, а именно: хороший, чистый воздух и крайнюю чистоту; это два важнейших требования правильного и хорошего ухода за больными.
Летом все время должны быть открыты верхняя и нижняя половинки окна, зимой — полуоткрыты; кроме того, ежедневно надо хорошо проветривать комнату (смотря по надобности — и несколько раз), открывая одновременно все окна и двери в комнате больного. Во время проветривания надо хорошо укутывать все тело больного, за исключением головы, во избежание вредного действия сквозного ветра. Все время нужно помнить, что воздух есть могущественный исцеляющий фактор. А что мы обыкновенно видим в комнате больного, как обстоит дело с проветриванием? Печально, и даже весьма печально! Продукты испарения и извержения больного, скопление углекислоты, благодаря горению ламп, свечей, а также благодаря топке, зловоние от снятых компрессов, гноя, мазей, остатков пищи и дезинфицирующих средств, соединяются в такой букет, образуют такую специфическую атмосферу, попадая в которую, даже и здоровый обязательно заболевает. Что удивительного, если лица, ухаживающие за больными, часто и сами заболевают; тогда всю вину сваливают на бацилл. Ввиду этого, в комнате больного не надо ни готовить кушанья, ни стирать, ни сушить белья, ни, ставить цветов, издающих приторный одурняющий запах; не надо также оставлять в комнате извержения больного и употреблять каких-либо химических препаратов (карболки, хлорной извести, сулемы и пр.), а равно не дезинфицировать комнатам: помощью пахучих порошков, курительных свечек и т.д. Должно только проветривать комнаты, проветривать и опять проветривать! Ни один больной не может выздороветь без чистого воздуха; недостаток этого жизненного элемента только ухудшит его состояние и сделает его более тягостным. В дурном воздухе можно подавить болезнь, но никогда не вылечить ее (см. также главу «Как мы должны ограждать себя от болезней?»)
Из таких уголков комнаты, куда не проникает при вентиляции свежий воздух, нужно, так сказать, вычерпывать воздух с помощью открытого зонтика. Разумеется, что в таких углах не должно быть пыли, ее надо заранее удалить мокрой тряпкой.
Топящиеся печи являются также прекрасными вентиляторами. Теплый воздух непрерывно стремится удалиться через трубу и высасывает таким образом комнатный воздух, что мы и можем видеть, наблюдая тягу в печи. Точно также вентиляционные форточки, сделанные в окнах новых домов, и вентиляционные клапаны в стенах приносят громадную пользу, так как они непрерывно и незаметно для находящихся в комнате очищают находящийся в ней воздух.
Если вследствие каких-либо причин нельзя проветривать комнату, в которой находится больной, то надо отворять окна в соседней комнате и впускать свежий воздух через двери, соединяющие последнюю с комнатой больного.
Полезнее всего утром протирать пол в комнате больного мокрой тряпкой и затем сухой тряпкой, причем не надо забывать вытирать пол и под кроватью, и под громоздкой мебелью, и в отдаленных уголках. Со всей мебели также надо тщательно удалять пыль, так как необходимо избегать всякого скопления последней. Удаление пыли может совершаться только при помощи сырой тряпки, дабы не поднимать клубов пыли. Пыль есть носитель болезнетворных начал, поэтому комната больного должна быть свободна от всего, что особенно способно вбивать в себя пыль; таким образом нужно избегать мягкой мебели, кресел, диванов, особенно обитых плюшем, ковров, тяжелых гардин, пологов у кроватей, маккартовских букетов и т. п. И так, прежде всего в комнате больного все должно быть просто, чтобы все можно было легко и основательно мыть и чистить! Постель, коврик перед ней, умывальник, шкап, стол, несколько стульев, ночной столик у кровати и, пожалуй, удобный диванчик или «chaise longue» (шезлонг) и ширмочки — вот вполне комфортабельная и достаточная обстановка для комнаты больного.
Температура в комнате больного никогда не должна быть слишком высока; не следует давать температуре подниматься выше 17,5—19°С. Лучше пусть будет скорее холодно, чем тепло. Для больного, лежащего в постели, достаточно и 15е, но лучше поддерживать температуру в 17,5—19°С, так как может понадобиться сделать обмывания, обертывания и т. п., для чего приходится на короткое время обнажать все тело больного. Пациентов, находящихся в жару, не раздражает даже температура в 10—12,5°С; наоборот, имея дело с хроническими больными или с пациентами, потерявшими много крови и соков и потому легко зябнувшими, надо поддерживать температуру в 19—20°С.
Ввиду того, что отопление комнаты в большинстве случаев сильно сушит комнатный воздух, сухой же воздух раздражает дыхательные органы — гортань и легкие, полезно вводить в воздух известное количество влаги. С этой целью можно ставить на горячую печку кружку с водой, чтобы вода постепенно испарялась.

Постель больного должна по возможности стоять свободно, так, чтобы к больному можно было подойти с любой стороны. Если размеры комнаты этого не допускают, то надо прислонить кровать к стене только головным концом, дабы, прямой свет падал или на спину больного, или с боку. Постель не должна стоять близко около печки; она должна находиться также в известном расстоянии от окна. Описание целесообразной постели для больного читатель найдет в главе «Как мы должны спать?».
Кровать должна быть железная; матрацы и головные подушки лучше всего набивать конским волосом. Для покрывания больного нужно употреблять шерстяные одеяла, число которых должно зависить от времени года и состояния погоды. Самая простая постель будет вместе с тем самой лучшей! Всякого рода пологи и занавески прямо вредны: они стесняют больного и препятствуют свободной циркуляции воздуха. Если больной лежит просто на мешке с соломой, то последнюю надо менять возможно часто. Перин ни в коем случае нельзя допускать! Только не перины! Больной, лежащий на перине, уже Наполовину убит! Прошу тебя, дорогая читательница, прочти еще раз повнимательнее все, что сказано в главе «Как мы должны спать?» о вреде всяких пуховиков. А как часто, входя в комнату больного, приходится находить его «упакованным»в пуховики! Голова «тонет» в пуховой подушке, тело наполовину или вполне «ушло» в перину, а сверху герметически прикрывает больного маленький пуховичек. Окна при этом заперты и завешены, печь раскалена чуть не докрасна, на столе стоит пустая батарея склянок с целебными ядами, принесенными из аптеки, а из-под постели виднеется невыпорожненная известная «посудина», так что воздух в комнате приближает ее к клоаке... И больной, и его окружающие еще удивляются, что ему становится не. лучше, а все хуже и хуже! Бедная жертва «науки», да это и неудивительно! Освободись от научной опеки, выбрось за окно склянки с лекарствами, но не закрывай его после этого, а если от этого легкого напряжения у тебя выступит пот, то вели себе сделать прохладное обтирание, убери перины и подушки прочь, покройся легко шерстяным одеялом, и этим ты уже сделаешь первый шаг к ее выздоровлению.
Больной не должен лежать так, чтобы видеть все происходящее в комнате; его надо отгородить небольшой ширмочкой. Ширмы служат также и для защиты от сквозняка, так как если кровать стоит близко от окна, то больной получает неприятное ощущение благодаря проникновению в комнату холодного воздуха через верхнюю половину окна.
При открывании верхней половинки окна происходит всегда следующее: теплый комнатный воздух поднимается вверх и выходит через окно, а холодный воздух, входя в комнату, благодаря своей тяжести опускается почти вертикально вниз128. Поэтому надо защищать больного от холодной струи воздуха, чего и можно весьма хорошо достигнуть при помощи ширм.
Надо всегда заботиться о том, чтобы больному было удобно лежать, чтобы ничто его не давило, не стесняло, чтобы ниоткуда не проникали ни холод, ни сырость. Когда «делают» постель, необходимо следить за тем, чтобы простыни лежали ровно, без складок, и чтобы на них не оставалось хлебных крошек, так как механическое раздражение ими, может повести к образованию пролежней.
Когда необходимо переменить постельное белье или сорочку, то их должно предварительно согревать в течение нескольких часов. Снимая рубашку, надо сперва поднять сзади до головы, провести затем через слегка наклоненную вперед голову и под конец уже стянуть рукава. При надевании рубашки поступают в обратном порядке: сначала продевают оба рукава, один за другим, потом собранную рубашку перекидывают через голову пациента и расправляют ее спереди и сзади.
Если пациент находится на пути к выздоровлению, то необходимо ежедневно вечером оправлять постель. Во время этой процедуры больной может покоиться на второй кровати, на chaise longue или в удобном кресле. Если за больным ухаживает одно лицо, не имеющее помощника, то для поднимания больного с постели следует поступать следующим образом: поднимающий должен просунуть одну руку под ягодицы, а другую под верхние части бедер больного, причем последний должен обхватить руками его шею. Когда переносящий медленно поднимает больного, слегка откинув корпус назад, то тяжесть тела не ложится на одни только руки, но распределяется на все туловище. Таким образом одно лицо может легко перенести больного и привести в порядок его постель.
Для предупреждения образования пролежней необходимо подкладывать так называемую воздушную подушку или большую водяную подушку под те места, где появляются угрожающие признаки — болезненное покраснение и т.п. Такими местами чаще всего бывают верхние части бедер и лопатки. Благодаря подкладыванию означенных подушек, эти части освобождаются от раздражающего давления. Ни одной минуты не следует упускать из вида, что надо соблюдать необычайную чистоту и что больной нуждается в самом тщательном уходе. Больной должен почаще ложиться на бок; простыня не должна образовывать складок, для чего ее следует туго натянуть и прикрепить к краям матраца при помощи так называемых безопасных или хирургических булавок; рубашку необходимо почаще оправлять, чтобы она также не лежала складками и т. д. После каждого приема пищи надо посмотреть постель, чтобы в ней не оставалось хлебных крошек; эти крошки бывали не раз причиной образования пролежней, сопровождавшихся большими болями и нагноениями. «Ничтожные причины ведут к тяжелым последствиям».
По отношению к испражнениям больного надо соблюдать педантичнейшую чистоту. После всякого испражнения надо немедленно выносить горшок, освободить от содержимого и ополаскивать кипятком. Если происходят непроизвольные испражнения, то матрац следует защитить, подкладывая под простыню большую гуттаперчевую подстилку. При уходе за тяжелыми больными, лежащими неподвижно, или за родильницами и пр. обязательно применение так называемых подкладных суден и мочеприемников.
Около постели должен стоять маленький столик, чтобы больной сам мог брать с него стакан с водой, плевательницу, колокольчик и т. п. Если в комнате находится зеркало, то оно никогда не должно висеть так, чтобы больной мог видеть себя в нем. Опыт учит нас, что такое удовлетворенное любопытство больного часто вело к усилению у него лихорадочного бреда.
Следует избегать поблизости больного бесполезных, громких и продолжительных разговоров; не надо допускать долгих посещений «добрых соседей», «кумушек», и вообще чересчур участливых и любопытных людей. Неосторожные толчки о столы, стулья и особенно о постель больного, закрывание с шумом окон и дверей, скрип сапог и т. п. не доставляют удовольствия и ушам здоровых людей, а тем паче больных с их возбужденными нервами.
Но, с другой стороны, не надо впадать и в обратную крайность и заходить с предосторожностями настолько далеко, чтобы больной стал усматривать в поступках окружающих его нечто таинственное. Часто в таких мерах предосторожности он может увидеть лишь беспокойство, вызванное его опасным положением, и он сам начнет беспокоиться и волноваться без достаточного основания. Ввиду этого следует избегать в присутствии больного всякого шепота, не надо ходить около него крадучись и на цыпочках, лучше держаться обыкновенной, но тихой походки и обращаться с больным, хотя и со снисходительностью, но достаточно решительно. Каждое утро надо вымывать больному лицо мылом и тепловатой водой, причесывать его гребнем или щеткой, чистить зубы и давать ему полоскать рот теплой водой.
Я не могу воздержаться от того, чтобы не привести здесь слов одной дамы, которая оказала громадные услуги делу распространения правильного ухода за больными. Эта дама, мисс Флоренс Найтингаль, пишет следующее в известном труде Бильрота «Уход за больными дома и в больнице»:
«Искусству ходить за больными можно, конечно, отчасти выучиться и по книге; но это немыслимо по отношению к искусству обо всем вовремя подумать, так как это нечто совершенно иное. Немногим мужчинам, да и немногим женщинам известно, что значит носить ответственность за что-нибудь, будь это малое или великое дело. Как при самых величайших, так и при самых ничтожных повседневных несчастьях почти всегда оказывается, что первоначальной причиной несчастья было невыполнение кем-либо своего долга или несознания всей ответственности своего положения. Очевидно, что эта ответственность заключается не в том только, чтобы сделать все, как полагается, но также и в заботе о том, чтобы и все другие поступали таким же образом и чтобы никто, по неведению или по злобе, не явился помехой общему делу».
«Всего тягостнее для больного беспричинный шум или суматоха, так как они волнуют его душу неопределенными ожиданиями».
«Первая заповедь всякого разумного ухода за больными гласит: никогда не следует, ни намеренно, ни случайно, будить спящего больного. Если потревожишь его первый сон, то можно с уверенностью сказать, что он долго не уснет, и как это ни странно на первый взгляд, но несомненен тот

факт, что больной, разбуженный после нескольких часов сна, заснет скорее, чем разбуженный через несколько минут после засыпания. Здоровый человек, поспавший среди дня, ночью будет спать плохо; иначе обстоит дело с больными: чем больше им дают спать, тем дольше длится их сон».
«Положительно жестоко шептаться в комнате больного, так как он наверно с напряжением будет прислушиваться к шепоту».
«Хождение на цыпочках и разговор полушепотом чрезвычайно неприятно действует на больного. Гораздо лучше говорить хотя бы и грубоватым, но естественным голосом, чем уродливым, слащавым шепотом, могущим привести больного в состояние сильнейшего нервного раздражения».
«Есть сиделки, которые не могут запереть двери без того, чтобы все затрещало; другие без нужды до десяти раз открывают двери, потому что забывают принести сразу все нужное».
«Я своими глазами видела ужас, изображавшийся неизменно на лице больного, когда входила сиделка, обязательно каждый раз задевавшая за ящик с углями».
«Далее, хорошая сиделка должна заботиться о том, чтобы двери не скрипели, окна не дребезжали, занавески не болтались и т. д. В особенности она должна следить за этим тогда, когда предполагает оставить пациента на ночь одного. Отвечая больному или спрашивая его, она должна сесть прямо перед больным, дабы ему не приходилось с трудом поворачивать голову при желании смотреть на говорящего; надо ведь помнить, что всякому свойственно желание глядеть в глаза тому, с кем он говорит. Стоять не следует, так как тогда больной вынужден смотреть вверх. Нужно сидеть по возможности спокойно, избегая при разговоре всякой жестикуляции».
«Никогда не надо неожиданно заговаривать с больным, но не надо, однако, и мучить его томительным ожиданием. Если больной ходит по комнате, то не следует останавливать его или забегать вперед, желая что-нибудь сказать ему».
«Нельзя себе представить, каких усилий стоит выздоравливающему постоять хотя бы несколько секунд, слушая, что ему говорят».
«Все, что проделывается в комнате больного после того, как ему пожелают «покойной ночи», готовит ему неприятную ночь, а если его притом разбудят, то можно быть почти уверенным, что сон его уже будет плохим».
«Далее, надо заметить, что никогда не следует прислоняться к кровати, садиться на нее или без нужды сдвигать ее, так как всего этого больные терпеть не могут».
«По отношению к больному надо всегда проявлять уверенность и определенность, особенно во всем, что касается устных решений. Никогда не следует давать заметить больному, что сам колеблешься или сомневаешься, и в особенности это важно в мелочах. Оставляйте всегда сомнения при себе, чтобы больному казалось, что все делается с полной уверенностью. Лица, привыкшие думать громко и говорящие вслух все «за» и «против», не пригодны для ухода за больными».
«Нерешительность вообще составляет истинное мучение для больных; когда они видят, что окружающие их сомневаются, они предпочитают сами, какого бы труда это им не стоило, собраться с мыслями и придти к какому-нибудь решению».
«Входить в комнату больного и выходить из нее нужно смелой и быстрой походкой, не делая, однако, неожиданных, торопливых и тем более шумных движений».
«Никогда не надо заставлять больного подолгу дожидаться, если нужно ему что-либо принести или придти к нему. Вообще следует стараться во всем действовать быстро и определенно, избегая, однако, торопливости и суеты. Понятно, что только тот, кто научился вполне владеть собой, сумеет найти золотую середину между медлительностью и неспешностью».
«Что касается чтения в комнате больного, то личный опыт показал мне, что раз больной не способен читать сам, то обыкновенно он не может переносить и чтения других».
«Если необходимо что-нибудь прочитать больному, то надо читать медленно, так как совершенно ошибочно думать, что чем скорее, так сказать — одним духом, чтение будет доведено до конца, тем менее оно будет напрягать бального».
«Читающий причиняет больному настоящие мучения, если читает рассеянно, пропускает отдельные места или потом указывает, что кое-что пропустил».
«Только опытная сиделка или люди, сами прошедшие тяжелую школу болезни, могут по достоинству судить о тех страданиях, которые испытывают нервы и чувства больного, осужденного во время своего невольного пребывания в одной .— двух комнатах видеть все те же стены, все те же потолки и тех же окружающих».
«Никогда я не забуду того радостного возбуждения, которое овладело пациентами при виде принесенного букета цветов. Я помню, что, когда я сама была больна, я получила однажды букет полевых цветов, и с этого момента выздоровление пошло вперед быстрыми шагами».
«Больной сам испытывает столько же мучительное, сколько и непонятное сознание, что он несравненно больше предается грустным, чем радостным размышлениям и что при величайшем напряжении он не в состоянии отделаться от первых».
«Без помощи извне больной с таким же трудом может изменить свои мысли, с каким человек с переломленной ногой может пошевелить ею. Эта неподвижность ума является таким же главнейшим тягостным явлением для больного, страдающего внутреннею болезнью, как неподвижность тела у больного с переломом ноги».
«Таким образом, уход за больным не может ограничиваться одной лишь заботой о подходящей пище и питье. Надо подумать и о нервных страданиях больного, усладить чем-нибудь его взор, поставить букет цветов и т. п. Свет уже сам по себе оказывает в этом отношении весьма ценные услуги; мне, по крайней мере, кажется, что в основе наблюдаемого у большинства больных томительного ожидания рассвета лежит стремление к свету, с появлением которого становится видимым ряд различных предметов, что и подбодряет вялое, болезненное душевное настроение пациента».
«Далее прошу обратить внимание на то, что всякий из нас (за исключением некоторых великосветских дамочек, нервная система которых немногим лучше, чем у больных) привык что-нибудь делать. Так как мы сами не сознаем, какое развлечение доставляет нам то или другое занятие, то мы редко думаем о том, что, быть может, больной мучительно ощущает лишение своих обычных занятий».
«И действительно, если больной может немного пописать, порисовать, заняться ручным трудом и т. п., то все эти развлечения действуют на него в высшей степени благотворно. В меньшей степени это относится к чтению, хотя именно чтение и является часто единственно доступным для больного развлечением».
«Ввиду сказанного, нужно помнить всегда о необходимости вносить в жизнь больного известное разнообразие».
«Нет нужды говорить о том, что чрезмерные занятия ручной работой, письмом и т. д. могут в такой же степени возбудить больного, как и полное лишение этого рода занятий».
«Большинству еще слабых больных ни в коем случае нельзя давать ранее одиннадцати часов до полудни твердую пищу, хотя бы голод совершенно обессилил их».
«Однако, ложка бульона, супа, молока с яичным белком и т. п., даваемая каждый час, может защитить их от полного истощения и подготовить к позднейшему приему твердой пищи129».
«Если сиделка получила предписание давать больному через каждые три часа по чашке какой-либо жидкости, а между тем его желудок не принимает такой порции, то она должна пытаться ввести это количество, давая больному через час по столовой ложке или даже через четверть часа по чайной ложке».
«Слабые больные часто не в состоянии глотать исключительно вследствие расслабления нервов; такая слабость еще более усилится под влиянием дальнейших требований, предъявляемых к силам больного. Таким образом, если они не получат еды в свой час, притом в. такое время, когда они совершенно свободны от всякого иного занятия, то может случиться, что они не только в данный момент, но, быть может, и в течение нескольких последующих часов не будут в состоянии ничего проглотить».
«В особенности при уходе за хроническими больными важно точно следить за временем, когда больной в состоянии есть, а также, когда он чувствует себя всего слабее; время это может день ото дня меняться. Дар наблюдения, находчивость и выдержка — вот те достоинства, которые должны отличать всякую хорошую сиделку и при наличности которых гораздо больше сохраняется жизней, чем вообще полагают. Одним из наиболее частых последствий голодания является бессонница, так как обыкновенно продолжительность сна пациентов находится в прямом отношении к количеству принимаемой ими пищи».
«У больного можно совершенно отбить охоту к еде, если после обеда нетронутые им кушанья поставить около постели в надежде, что по прошествии некоторого времени он, быть может, что-либо и съест; это — заблуждение, фактически могущее сделать больному противными все блюда без исключения. Еду надо приносить вовремя и вовремя же уносить, хотя бы больной и не притрагивался к ней».
«Несомненно, что больной тем скорее покончит с едой, чем менее ему мешает присутствие других людей; если же его приходится кормить, то сиделка не должна ни разрешать ему говорить, ни, в свою очередь, разговаривать слишком много, в особенности о еде».
«Всегда нужно остерегаться проливать из чашки на блюдечко; оно обязательно должно быть чистым и сухим. Трудно себе представить, как неприятно больному, поднося чашку к губам, отставлять каждый раз блюдечко, чтобы не закапать носильного или постельного белья».
Так говорит мисс Найтингаль. Если сиделки будут следовать предписаниям, данным в этой главе мной и мисс Найтингаль, то они с полным правом смогут приписать себе главную долю участия в выздоровлении пациента, так как истинная заслуга самаритянина заключается в том, чтобы помочь больному, иначе говоря — сгладить ему путь к выздоровлению.